Русский Медведь -2 - Страница 28

— Возможно, но… пока Великая Порта в полной растерянности. Султан боится воевать. Тем более узнав, что русские шли к их старинным врагам на Мальту. Да, орден уже не тот. Но… — развел руками Кольбер.

— Проклятье! — Снова вспылил Людовик. — Мы что же, из‑за одного этого дикаря не можем разыграть османскую карту?

— Да, Ваше Величество, — грустно произнес министр. — Он оказался весьма надежным тылом для Леопольда. И хорошо, что тот пока не нашел способа привлечь хотя бы одну дивизию русских для боев на Рейне или в Италии. Судя по тому, что было под Минском и Брестом этого будет достаточно.

— Может быть пора отравить этого зарвавшегося дикаря? — Холодно поинтересовался король.

— Увы, сир. Это совершенно исключено. Из австрийских источников мне стало известно, что та история с его первой супругой была у него полностью под контролем.

— Я вас не понимаю. Что значит под контролем?

— Петр изначально был не против этой авантюры, за исключением того, что Марию он решил не губить. Но в остальном он нам подыгрывал. Ведь ему были нужны деньги и право на корону Речи Посполитой.

— Не верю, — брезгливо поморщился король. — Этого не может быть.

— Ваше Величество, — пришел на помощь министру посол, — в Османской Империи говорят о том, что после установления дружбы между Петром и иезуитами он сильно изменился. Будто бы весь орден трудится на этого дикаря. Уж не знаю, чем он их приманил, но в Стамбуле именно их винят во всех бедах и хитростях.

— Вот как… иезуиты… не думал я, что они будут выступать против католического короля, — покачал головой Людовик.

— Ходят слухи, — подкинул дров в этот костер министр, — что они служат Императору, у которого очень тесная дружба и со Святым Престолом, и с этим варваром.

— Хорошо. — После минутного раздумья, произнес король. — Что вы предлагаете?

— Если у Петра есть порох, то… Леопольду нечего ему предложить. Новые земли ему не нужны, так как переварить бы эти. Денег? Возможно. Но у Леопольда не так все ладно с ними, а Петру придется отсыпать их изрядно. Вы же знаете, какие у него аппетиты. Полагаю, что Петр просто играет свою игру, в которой и мы, и Леопольд на второстепенных ролях. Ключевая фигура его партии — Османская Империя. Петру не нужно ее усиление. Любое. Пожалуй, он если и вступится за Леопольда, то только из‑за возможностей ей досадить.

— Проливы?

— Да, Ваше Величество. — Кивнул Кольбер. — Без контроля проливов Черное море остается закрытым морем, а русские корабли не могут плыть к разным берегам со своими товарами. Причем, в отличие от мелководной Балтики, это направление чрезвычайно важно для России.

— Это я понимаю. Но что вы предлагаете?

— Если Стамбул не вступит в эту войну — Петр не нападет. Для него эта драка слишком рискованна. Да и войск у него очень мало. Это, с одной стороны. С другой стороны, нам следовало бы обострить противоречия в его новых владениях. Поддержать бедную литовскую шляхту и шведских дворян. Это не так много денег.

— Вы думаете, они восстанут?

— Чем черт не шутит? Другой вопрос, что нам будет довольно даже волнений. Это убережет Петра от дальних походов без острой необходимости.

— Жаль, очень жаль, что вы не считаете возможным его отравить или иным способом устранить. Может быть за это щепетильное дело возьмется кто‑то еще?

— Возможно, — уклончиво произнес Кольбер. — Но я уверен в своих силах и твердо знаю — это невозможно. Максимум, что мы такой попыткой добьемся — разозлим Петра. Конечно, он хорошо контролирует свои эмоции, но кто знает, как поступит он? Если в эту партию за него играют иезуиты, то я бы от таких шагов поостерегся.

— Ну хорошо, — чуть подумав, кивнул король. — Но раз вы так боитесь иезуитов, то будьте предельно осторожны с помощью польским и шведским патриотам.

— Будьте уверены, Ваше Величество, мы отлично понимаем, с каким чудовищем имеем дело.

Глава 9

19 августа 1704 года. Море недалеко от Гибралтара

Утро началось с того, что Луи — Александр де Бурбон, граф Тулузский был нещадно порезан цирюльником. Конечно, на деле эта маленькая царапинка ни о чем не говорила, но настроение французскому адмиралу испортила основательно. Ведь безупречный внешний вид был подпорчен. А потом был завтрак, который принес ему изжогу, прикушенный язык и бокал красного вина, опрокинутый лично графом на свой любимый камзол… Офицеров кают — компании от буйства, на глазах закипающего командира, спасло только одно — крик марсового:

— Корабли! Корабли на горизонте!

Никогда в жизни французские офицеры не были так благодарны своим врагам. Потому что, в целом флегматичный и осторожный граф сейчас пребывал в ярости. А тут такой замечательный повод. И совсем уж офицеры воспрянули духом, когда марсовые подсчитали вымпелы вражеской эскадры: тридцать девять против пятидесяти одного! Блестяще! Теперь уж граф точно не отступится и выплеснет весь свой гнев на этих несчастных. Да и ветер был благоприятен, а любой шепот за спиной вызывает в Луи — Александре раздражение уязвленного самолюбия.

Конечно, в той истории, что знал в этом мире лишь Петр, адмирал наплевал на все и повел свои корабли в Малагу, дабы пополнить запасы воды. Но там и обстоятельства безусловно 'замечательного' утра сложились иначе. Никто ведь не обещал, что история станет повторятся один в один.

Французская эскадра под руководства адмирала графа Тулузского стремительно настигала противников.

Английский адмирал Джордж Рук оказался перед непростой дилеммой. Или бросить на растерзание французов стоящие в Тетуане двенадцать кораблей линии и отступить в Гибралтар, а то и в сам Лиссабон с тридцатью девятью вымпелами. Или попытаться к ним прорваться, соединив силы и выступив на равных с французами. Первый вариант казался куда более реальный, чем второй, но грозил поражением в кампании, ведь двенадцать кораблей линии союзникам заменить будет нечем. А это значит, что французы станут диктовать свои условия в западном Средиземноморье. Поэтому Рук решил сыграть ва — банк.